Сергей Брилев — известный всей стране тележурналист, ведущий программы «Вести недели» на канале «Россия». У него множество наград, но заслуги его выражаются не регалиями, а всеобщим признанием, которое подавляющему большинству его коллег может лишь сниться. С Сергеем Брилевым корреспондентам «МГ» удалось познакомиться на семинаре, организованной депутатом Алиной Кабаевой. Из полуторачасовой беседы о хитростях и тонкостях работы журналиста получилось своеобразное интервью.
Георгий ЧЕНТЕМИРОВ,
фото автора
Россия держится провинцией
Отличительная особенность российского национального самосознания — стремление порассуждать. Даже отвечая на вопрос о том, какая сегодня погода, мы предпочитаем для начала процитировать Пушкина или Льва Толстого...
Родился я на Кубе, детство и отрочество провел между Москвой, Кубой, Эквадором и Уругваем. Однако в паспорте в графе рождения стоит «Москва» — так часто регистрировали людей, родившихся в столицах социалистических государств. А ездил потому, что мои родители трудились за рубежом. Кем они работали? Есть закон о государственной тайне, разглашение ее не приветствуется.
Как коренной москвич, я имею право высказать следующую мысль: страна держится не Москвой, а регионами.
Журналисты — самопровозглашенные «умные люди». Нас никто на эту роль не выбирал. Мы узнаваемы, кто-то из нас популярен. Но в принципе, с формальной точки зрения, мы никто. Какое моральное право мы имеем вещать для такой большой аудитории? У меня, положим, есть парочка дипломов, но это не позволяет мне считать себя властителем умов, а уж тем более — инженером человеческих душ.
Кстати, в компании ВВС такую мысль внушают каждому работнику — от дворника до главы компании. Правда, это не мешает им частенько основываться лишь на собственных мнениях.
Всем сестрам по серьгам
Иногда, имея в виду разнообразное телевидение, говорят: надо создать оппозиционный канал! Я категорически против существования и оппозиционных, и проправительственных СМИ. Это очень вредная штука. Немыслимая поляризация американского общества является, в том числе, следствием поляризации телевизионных каналов. Сейчас Государственная Дума обязала нас предоставлять равный доступ различным политическим силам. Реально, с секундомером, нужно замерять, сколько и кому ты даешь эфирного времени. И хотя для телевизионщиков это головная боль, это правильный путь.
За все годы своей работы в эфире я ни разу не призывал голосовать за какую-то партию. Про меня один человек, представитель некоей партии (я не буду называть его имени), сказал как-то раз: Сергея не отнесешь к нашим, но он с одинаковым уважением относится ко всему политическому спектру. И действительно, в моей передаче вы можете увидеть и Зюганова, и Жириновского, и Миронова.
Вы спрашиваете: а где же Каспаров и прочие оппозиционеры? Я отвечу. Мы предлагали Каспарову и его соратникам высказаться в эфире. Они никогда не соглашались: в этом случае теряется ореол мученичества. Им просто выгодно говорить, что их не пускают на экран.
Если на площадь Маяковского в Москве пришли пять тысяч твоих сторонников, это не делает тебя национальным лидером. В России, чтобы попасть на выборы, нужно набрать 45 тысяч голосов. Это много; но если ты политически дееспособен, набрать такое количество голосов ничего не стоит. По крайней мере, подобная задача вполне осуществима. ЛДПР, Коммунистическая партия, Единая Россия, Справедливая Россия — они дееспособны. И их будут показывать по телевизору, никуда не денутся.
Нобелевскую премию Обаме дали за риторику. Если интересует мой личный взгляд, я скептически отношусь к его деятельности. Я считаю очень неоднозначной позицию Обамы по ядерному вопросу. Мир без ядерного оружия опасен в десять раз больше, чем сейчас. Третьей мировой войны не случилось только благодаря тому, что США и СССР обзавелись бомбами. Та же ситуация — в конфликте между Ливией и Пакистаном.
А Обама, похоже, верит в пользу разоружения. Это, по моему мнению, безответственная позиция.
Часовые пояса помогают алкоголикам
В Соединенных штатах президент не может переступать через кабель. Так решила служба безопасности. Поэтому все кабели в телестудии идут сверху. Наш переступает, и ничего.
Очень тяжело было записывать интервью со Жванецким. Я был с ним незнаком, но знал, что будет трудно: искрометный ум, быстрая манера говорить, концентрированная мысль. Я даже специально накануне хорошенько позанимался спортом, чтобы насытить организм кислородом. Мы поговорили, и Жванецкий сказал: «Сережа, я очень доволен, но в одном месте вы были невнимательны...»
Еще очень тяжелым «клиентом» был Олег Басилашвили. Впрочем, потом мы с ним сдружились, причем настолько, что с его помощью недавно я смог взять интервью у Алисы Фрейндлих, которая ушла в глухую оборону от журналистов.
Я человек очень политизированный, и для меня история мировой культуры закончилась на второй серии «Индиана Джонс», поэтому с особым трепетом я отношусь к интервью с работниками культуры — не хочется перед ними ударить в грязь лицом.
Я конечно, преувеличиваю насчет второй серии «Индиана Джонс». Третья тоже ничего.
В нашей стране предварительный отсмотр материала будет всегда — до тех пор, пока Россия состоит из одиннадцати часовых поясов. Когда я провел вещание для Чукотки, а потом начинаю вещать для европейской части России, мое начальство смотрит выпуск — что я там такого наговорил? Это можно воспринимать как цензуру, но, если она вам не нравится, меняйте страну…
Я крайне положительно отношусь к предложению Медведева уменьшить количество часовых поясов. Якутия — одна! — состоит из трех поясов. На это тратятся нереальные деньги. Между тем единственная польза временной разницы между Самарой и Саратовом — когда закрываются магазины в одной области, можно съездить за водкой в другую…
Ошибка на пользу стране
Я люблю брать интервью на выезде, не в студии. Правда, в последнее время такие шикарные кабинеты стали делать, что просто неприлично их показывать...
Недавно ко мне подошел один из создателей новых словарей, одобренных Министерством образования. Спрашивает — что вы нас так ругаете? Отвечаю: а зачем вы легализуете речь пэтэушников? «Какой вы, Сергей, хам»! — сказал мне носитель великого и могучего, и на этом мы расстались.
Наш цех потерял моральное право утверждать, будто так, как говорим и пишем мы, должна говорить и писать вся России. Русский язык в средствах массовой информации чудовищен.
Еще я ненавижу на экране говор и просторечия. Акцент имеет право существовать в региональном (и только региональном) эфире, но не говор!
На самом деле качественных интернет-изданий нет. Блогеры лишь высказывают свое субъективное мнение, это не журналистика. Все качественное, что можно найти в Сети —версии уже существующих изданий. Хорошая интернет-журналистика — миф. Часто люди говорят: «Я не доверяю этим поганым официальным СМИ и всю информацию добываю в Интернете». И что ты там читаешь? То же самое, что и в обычных газетах.
Я не читаю блогеров. Если ты хочешь считаться журналистом, приходи в редакцию. В основном эти люди вызывают впечатление профнепригодных неудачников.
Могу привести пример серьезной ошибки в эфире. Помните, в Москве, Питере и Калининграде были введены дополнительные выплаты офицерам на жилье? Я сформулировал эту новость, будто так будут делать во всей стране. На следующий день в гарнизонах начались штурмы бухгалтерий. К счастью, через некоторое время этот закон распространили на всю Россию, так что я как бы даже предвосхитил события…
Я категорически против членства журналистов в политических партиях. Это убеждение ссорит меня со многими людьми, но я продолжаю его высказывать. Журналист не может идти в политику. Политик в журналистику — пожалуйста. Но не наоборот. Тут уже нужно выбирать что-то одно.
По стойке «смирно» никого не ставят, вы сами в эту стойку встаете. Диалог возможен. Во власти (в большинстве своем) работают внятные люди.
К сожалению, в последнее время молодые люди все реже идут в журналистику. У нас ведь на самом деле самая замечательная профессия в мире! Не всегда, впрочем, хорошая работа. Но это уже другая история.